– Ну, у вас как обычно. Нет, чтобы закупить пару левый и правый двигатель, так вечно хрень какую-то начинают изображать. А потом из-за этого конструкция и управление самолета получается сложная и не сбалансированная. Что ещё? – констатирую я.

– Яковлев с… – стал ругаться Чекалов. – Это из-за него нам всем досталось. Притащил свой усовершенствованный АИР-1М и заявил, что может строить самолеты за восемь-десять тысяч рублей. А то, что это не нормальные самолёты, а одноразовые авиетки, руководство понимать не хочет.

– Опять Яковлев. Прошлый раз он пытался внести разлад. Но в этот раз у него видать получилось лучше. Ну, ничего. Раз хотят супердешёвый самолёт, то они его получат. Есть у меня купленные во Франции общие чертежи, но остались в Таганроге. Во Франции, кстати, поэтому от такого нового самолёта ряд заводов и отказались. Слишком конкуренция большая, чтобы перестраивать производство. Всё будет хорошо. Давайте лучше в Москву прокатимся. Новый фильм, какой посмотрим, что ли? – соврал я про суперлегкий самолёт. Хотя надо признаться, что когда посчитали стоимость получившихся, то я призадумался. И на всякий случай стал вспоминать, какой лучше подойдёт. И вот слова Чекалова. Остановимся на двухместном ВИС-1. Но две проблемы так пока так и остались нерешёнными. Это стекло триплекс и сверхлегкий и маломощный мотор до 100 л.с. В моей прошлой истории с такими моторами проблему в СССР так и не решили. Поэтому, кстати АИРы и не вошли в серию, не смотря на довольно хорошие показатели.

Сейчас эту проблему по моему заданию пытается решить коллектив во главе с Уфимцевым. Вот только квалифицированных кадров и оборудования у него не хватает. Текущие задачи ведь тоже никто не отменял.

После обеда я всё же уговорил Чекалова съездить в Москву. Попали на прошлогодний фильм «Соловки» режиссёра А. Черкасова. Я, как только увидел название на афише, сразу же потянул директора смотреть этот фильм. После просмотра мы вышли и задумались каждый о своём.

«Убери русские буквы и получится целая пропаганда Геббельса. Похоже, не только советы у немцев учились, но и немцы у советов. В частности, как вести достойную пропаганду» – сделал я вывод про себя.

Я вижу новый автомобиль, сильно напоминающий мою новую машину Татра -17, но явно классом пониже. Подхожу к водителю и спрашиваю. Оказывается это татра-12, которую начали собирать в Москве на государственном заводе № 4 «Спартак».

– Сергей это что за машины собирают на «Спартаке»? – усаживаюсь на сиденье своей машины.

– Стали собирать малыми партиями из чехословацких комплектов вместо НАМИ-1 – ответил шофер.

– Дорогая? – интересуюсь.

– В два раза дешевле нашей. Пока 4 тысячи. Но сейчас происходит модернизация завода, и потом обещают ещё на 1–1.5 тысячи сделать дешевле, за счёт производства деталей на наших заводах – рассказывает мой водитель.

Пока ехали домой обсуждали мировой автопром и его тенденции. Чехословацкие машины населению нравились, но были и недостатки. В частности не было датчика топлива. Особо ушлые водители сами стали устанавливать его в инициативном порядке. И не устраивала и мощность двигателя. Если для города ещё туда-сюда, то для бездорожья маловата.

Дома мне передали, что был звонок и попросили больше никуда не отлучаться. Ну, вот, похоже, началось самое главное.

– Здравствуйте месье Манос – приглашающим жестом, Сталин указал на накрытый стол. День был тёплый, поэтому накрыли в беседке. В этот раз беседку ещё больше увеличили в размерах. Это уже что-то типа бельведера получилось с диванами по бокам. В её углу на тумбочке стоял начищенный самовар, возле которого была большая стопка папок для бумаг. Видать Сталин тут часто стал работать. Охрана, пришедшая со мной, хоть нас и не слышала, но с меня взгляда не сводила и ждала любого сигнала хозяина. Не очень уютно.

В гости к Сталину я был приглашен к позднему обеду на следующий день на его дачу. Почти всё как обычно, за исключением, что охрана Сталина была вооружена ещё и автоматами Рибейроля. Хотя во Франции они проходили как автоматические карабины. На входе так же привычно сдал оружие, оставив только портфель полный документов. Власик проверил, что там ничего опасного нет, и отдал. Отдал даже две корочки сотрудников ОГПУ. Увидев такое количество и разнообразие книг, документов и удостоверений, главный охранник лишь удивлённо хмыкнул.

– На вас поступают многочисленные жалобы. Вы это знаете? – сейчас в конце весны следы перенесённой оспы отчётливо выделялись на лице будущего генералиссимуса.

– А дальше будет ещё больше. А кому жаловаться мне? – и достаю с портфеля удостоверения ОГПУ и удостоверение заместителя начальника Главного управления металлургической промышленности. – Вам не кажется, что второе нападение тех, кто должен охранять это уже слишком?

Сталин посмотрел документы, вышел из беседки и стал прохаживаться вдоль, негромко ругаться по-грузински. Через пару минут «взял себя в руки» и зашёл обратно.

– Да месье Манос у нас не всё ещё хорошо. Но самое страшное, когда придают те, кому ты верил. У вас же такое бывает? – вывернулся Сталин.

– Бывает. Но вы мне будете должны, господин Сталин. Услугу я имею в виду. Нет, не подумайте ничего такого сверх, я просить не буду. Но ситуация в вашей стране… накаляется – в конце моего ответа его взгляд чуть смягчился. Вот только я так и не понял, знал о нападении Сталин или нет? Скорее знал, но не знал, кто именно в этом участвовал.

– Сегодня у нас рыбный день. Попробуйте этот балык из рыбы. Вы ведь выросли на побережье? – изящно ушёл от ответа Сталин.

– Это форель? Не плохо – попробовав кусочек, согласился я.

– Скажите месье Манос, вводя такие распорядки в Таганроге и соблазняя местное руководство вещами, чего вы добиваетесь? Автономии, отделения или контрреволюции? – задал очень неудобный вопрос Сталин.

– Э… не понял господин Сталин. Я, прежде всего, добиваюсь нормальной работы ваших предприятий. Гнать обратно пустые корабли мне не интересно…и не по карману. Возить только дешёвые ресурсы, на которых падает спрос и цена, тоже – несколько опешил я от такого вопроса.

– Вы же не любите коммунистов, так почему вы нам помогаете? Вы ведь привозите даже больше, чем мы договариваемся? – опять пытается подловить меня Сталин.

– Не люблю. Но вас я считаю меньшей угрозой, чем англосаксов – хмыкаю я. – А потом деньги не пахнут. Пока вы платите, пока и будем сотрудничать. Хотя если вы доведете ситуацию до абсурда в Таганроге, то я переведу работу своей компании на работу в Южную Америку – отвечаю ему.

– А если мы с вашей помощью победим? – Сталин налил мне и себе вина и улыбнулся.

– Если и победите, то ненадолго. А потом опять откатитесь в свою Скифию – отвечаю ему, как бы этого мне не хотелось. Сталин не любил когда юлят с ответом, как я уже заметил.

– Почему вы так думаете? – удивился Генеральный Секретарь ЦК ВКП(б).

– Для этого у вас нет денег, преданных людей, знаний и… у…м – последние слова я проглотил, но это не укрылось от Сталина.

– Ума вы хотите сказать. Почему вы так считаете? Скажите не бойтесь. Мне мало кто говорит аргументированно свои доводы. Вы же не трус – подбадривает меня хозяин дома.

– Из-за провала своей экономической политики вы стали разворачивать репрессии и террор, сея страх, чтобы удержать власть коммунистов. Этот приём управления государством далеко не нов. Но как показывает практика, ведёт к упадку государства. Но ладно бы против тех, кто действительно виноват. Например, ваше ОГПУ. Но ваши власти и пропаганда стали обвинять разных специалистов, например дело Осовиахима. Вы стали воспитывать проклятую касту, надеюсь, знаете, что это такое? И это страшно и непродуктивно – вздыхаю я.

– Поподробнее – и стал раскуривать трубку, выйдя из бельведера.

– Это когда надсмотрщиками над рабами ставят бывших отпущенных рабов. Они тогда становятся более безжалостные и безразборчивыми. Да и предают они, как правило, стоит только поменяться или ослабнуть хозяину – честно отвечаю ему.